Быть успешной художницей — это не просто создавать искусство, но и умело сочетать творчество с бизнесом, самодисциплиной и верой в свои силы. Одним из ярчайших примеров этого является Трейси Эмин — художница, чьи откровенные работы в своё время взбудоражили мир искусства. Она не боится показывать свои слабости и превращать личные переживания в мощные арт-образы. Арт-критик и постоянный гость биеннале и международных выставок Виктория Чевик раскрывает три главных урока, которые можно извлечь из опыта Эмин, чтобы построить успешную карьеру в искусстве.
Или 3 урока «как стать успешной художницей» от самой известной бунтарки в современном искусстве
Конец 90-х. На экраны выходит сериал про четверых женщин, которые открыто обсуждают менструацию, растяжки, оргазм, удаление волос и послеродовую депрессию. Новые героини вывешивают своё «грязное бельё», позволяют миллионам зрителей буквально залезть в свои кровати. Поп-культура и современное искусство идут в ногу, и спустя пару месяцев после первой серии «Секса в большом городе» престижнейшую премию Тёрнера забирает Трейси Эмин за инсталляцию «My bed».
Работа представляла собой кровать художницы с желтыми пятнами на простынях, презервативами, пустыми пачками от сигарет и трусами с менструальными пятнами. Это могла бы быть разовая история успеха, эпатаж, который бы забыли спустя пару лет. Арт мир жесток, и чтобы заставить кураторов и коллекционеров принимать всерьёз потешную бунтарку и выпивоху, разбившую в галерее палатку с вышитыми именами «всех, с кем я спала с 1963 по 1995», нужно что-то ещё.
Никто не рассказывает про секреты Трейси Эмин лучше, чем она сама. После просмотра десятка-другого шоу, интервью и artist talkов художницы, я выделила 3 главных совета «Как стать успешным художником/цей».
1. ЗАЙМИСЬ САМОДИСЦИПЛИНОЙ
«В моей студии 4 этажа. И это единственный этаж, где я создаю свои работы. Больше половины моей студии — компьютеры, офисы, и люди, которые работают на меня. И каждый, кто хочет стать художником должен понимать, как работает арт-рынок. Если вы думаете, что «быть художником» значит рисовать что-то на своем чердаке — забудьте об этом».
BBC Шотландия в 2015 году снимает эпизод популярного документального шоу «Что делают художники целый день?». /What Do Artists Do All Day? Главная героиня — Трейси Эмин, которая в это время готовится к почётной совместной выставке с гением экспрессионизма Эгоном Шиле в венском «Леопольд Музее».
У Трейси приятный, тихий, вкрадчивый голос, который совсем не вяжется с её медиа-образом weirdo. Сильный британский акцент делает её речь не всегда понятной, но то, как и что она говорит — хочется слушать бесконечно.
«Моя карьера так прекрасна и успешна, что это шокирует многих людей, — без обиняков начинает она. — А это мой костюм художника, — Трейси повязывает гигантский фартук, прикрывающий колени. Он измазан краской и растворителями, под ним черная футболка и свободные черные брюки. — Этот аутфит не такой гламурный, как тот, что я носила, когда была моложе».
Она приступает к работе, ставя перед собой кисти, листы бумаги, параллельно оправдываясь за пластиковую коробку вместо «серьёзной» палитры.
«Я всегда рисовала масляными красками. А потом… я сделала что-то вроде долгого перерыва. Очень серьезного перерыва. Запах масляных красок был триггером, он возвращал меня в период ужасных событий, в период, который был очень болезненным. Но, если вы всегда писали маслом, подружиться с акрилом будет трудно. Это очень сложно, вы не сможете так просто и быстро исправить что-то в работе. С новым акрилом, который остается влажным дольше, теперь полегче».
Трейси делает набросок за наброском, небрежно сбрасывая их со стола, спустя несколько минут на полу вокруг нее разрастается куча рисунков. Она говорит: «Мне нужно быть уверенной, когда я подойду к полотну. Я должна сразу писать то, что я задумала. А наброски — это то, что я делаю, следуя за мысленным потоком». Управившись с работой в мастерской, Трейси идет в офисную часть студии.
За столом несколько ассистентов уже ждут главную звезду.
— На следующей неделе Эмма и я поедем в Гонконг. У меня будет двойное шоу в 2016 во время «Арт Базель Гонконг». Еще мне надо заехать в Южную Корею, там запланирована встреча с представителями галереи, которые хотят сотрудничать. Новая галерея — это очень важно. После этого Ева вернется обратно, а я поеду в Сидней, там будут лекции, выступления и встречи, затем переговоры с представителями музея в Мельбурне, они заинтересованы в том, чтобы показать мои работы. Я буду занята там примерно до середины марта.
Все согласно кивают.
Поставив цели команде, Трейси возвращается в мастерскую. Она ничуть не устала. Или убедительно делает вид. Продолжая говорить с горящими глазами: «Я планировала только рисовать сегодня. Поэтому приехала счастливая пораньше в студию. И я совершенно, напрочь забыла про встречу с бухгалтерами. Которая, конечно же, суперважна. Это ужасно, и я должна ответственнее относиться к таким вещам, уделять им больше внимания, и… это последнее, чем мне хотелось бы заниматься. Это как будто физически меня убивает. Но в профессии художника нет половинки на серединку. Надо делать всё».
Надо — и она делает. Берёт съемочную группу с собой смотреть работы Эгона Шиле. Она подмечает детали, черты, темы его работ, которые кажутся ей схожими с её художественным миром, моментами — с её жизнью. А потом снова возвращается в мастерскую, чтобы от эскизов на бумаге перейти к холстам.
Трейси на бегу перекусывает сэндвичем, и начинает грунтовать гигантский холст, примерно 3 на 4 метра. Перетаскивая его в другую часть студии, она говорит:
«Видите ли, есть другой момент в работе художника: если вы недостаточно сильный и выносливый, вы не сможете заниматься этим», — добавляет, — «Раньше, когда я крепко выпивала, меня заносило вместе с этими тяжеленными холстами, и я могла разнести половину студии. Это очень опасно».
«Да, я еще могу себя назвать чокнутой. Но не в том плане. Сейчас я сумасшедшая художница в хорошем творческом смысле. Может, я ”угомонилась, когда прошла моя молодость”, так многие думают, но на самом деле, когда меня с моей «кроватью» номинировали на премию Тёрнера, мне уже было 36. А в Моргейте (её родном городе), в этом возрасте ты можешь уже стать бабушкой».
Трейси пишет интенсивно и, казалось бы, хаотично. Но на самом деле она четко знает, что делает, поясняя на камеру каждый свой мазок, форму, выбор цвета.
Рабочий день Трейси закончен только тогда, когда полотнам нужно время, чтобы высохнуть и делать в студии уже нечего, солнце давно село, а работники её офиса давно разошлись по домам. Она тоже идет набраться сил, потому что уже ранним утром будет долгая изнуряющая беседа с куратором «Леопольд Музея» по поводу архитектуры выставки, и, даже разъяснив всё в деталях, она лично отправится в Вену руководить монтажом. Для Трейси важны даже те 5 сантиментов, на которые она попросит перевесить все работы ниже в одном из залов.
Выжить в таком бешеном ритме может только человек, фанатично служащий своему делу, наделенный огромной выносливостью и прокаченной самодисциплиной.
2. ИСПОЛЬЗУЙ ТОЛЬКО РЕАЛЬНЫЕ ЧУВСТВА
«Я абсолютно ненавидела свое тело, ненавидела свое отражение в зеркале. Я боялась темноты. Моя бабушка, с которой мы были близки, только-только скончалась и я скорбела. И я не занималась живописью более 5 лет. Я перестала писать маслом, когда была беременна. Меня тошнило от запаха краски. Со всем этим я пришла в галерею и предложила им идею выставки: я запираю себя абсолютно обнаженной на 3 недели в комнате, в которую через отверстия могут подсматривать зрители. И начинаю творить». Так в 1996 году в Стокгольмской галерее состоялся проект-перформанс «Экзорцизм последней картины из тех, что я когда-либо создала» /Exorcism of the Last Painting I Ever Made.
День за днём Трейси сходила с ума и переизобретала себя. Как женщину. Как художницу. Как человека. Одна, в изоляции, голая, беззащитная, уязвленная, депрессивная, подавленная, отчаянная — список можно продолжать долго.
Когда в 2023 году галерея Faurschou решила повторить эту выставку и в точности восстановить инсталляцию, вплоть до разбросанных пивных бутылок и смятых пачек «Мальборо Лайт», Трейси Эмин дала развернутый видео-комментарий:
«Когда я приехала в Швецию, я не могла рисовать. Мало того, что я давно не писала, я всегда делала это масляными красками. Здесь мне дали акриловые, и я вообще не понимала, что с ними делать. Первая моя реакция была: ничего не выйдет, я хочу домой. Потом я сказала себе: ”окей, давай пойдем в историю искусств”. Я стала писать Эгона Шиле, Пикассо, Кляйна, мои версии этих и других важных для меня художников. И я просто начала рисовать».
«Я уважаю Трейси, потому что она откровенна. Никакого надувательства /No bullshit. Только правда», говорит Гарри Уэллер, директор Tracey Emin Studio накануне открытия выставки-ремейка Exorcism of the Last Painting I Ever Made, которую можно было посмотреть до 8 сентября в Нью Йорке.
Он совсем не изменился за 5 лет после комментария к открытию «Две недели слёз» /A Fortnight of Tears в Лондонской галерее White Cube.
«Трейси… она всегда знает название выставки до того, как начинает делать работы. Она никогда не рисует картинку. Картина — это слишком просто для неё. Она практически должна страдать, чтобы создать работу, которая что-то будет значить для неё… Да, она должна буквально выстрадать работу, чтобы работа приобрела для неё значение. Вот, например, здесь были слёзы, истерика, крики, — он показывает на картину ”Целый год я писала тебе каждый день”».
На документальных кадрах Трейси буквально лупит кистью полотно под рыдания.
Гигантской выставкой «Две недели слёз» в White Cube Трейси обозначила своё Возвращение в «большую игру». Не то, чтобы она когда-то пропадала с радаров арт-рынка совсем, но всё-таки это событие стало первым выдающимся шоу за многие годы. Трейси не изменила себе: в главном зале все стены заполнены её до жути, до мурашек, откровенными селфи с мешками и синяками под глазами, с порами, морщинами, прыщами, шрамами — и со взглядом, полным страдания и слёз. Что в 1999, что в 2019 году, спустя 20 лет Трейси Эмин показывает в Лондоне свою депрессию в кровати.
Я случайно наткнулась на старую видеозапись, выложенную на Ютуб. Это была какая-то передача, название которой кануло в лету на канале PLAY UK, где совсем молодая Трейси Эмин, завораживающим вкрадчивым голосом сирены отвечает на вопросы ведущего в смешной шляпе и квир-макияже.
По всей видимости, это начало нулевых. Эмин уже несколько лет как чиста, и они обсуждают её пристрастие к алкоголю.
— Раньше я бы здесь не сидела просто так. Я бы уже нахлесталась виски и блевала в коридоре. Да, это было бы весело и задорно. Но так больше не будет.
— То есть ты не хочешь больше показывать людям, кто ты есть.
— Дело не в том, что я не хочу показывать, кто я. А в том, что Я — больше не Она.
В жизни ты не должен изменять себе. Но ты должен изменяться. И если ты меняешься и растешь, то надо вырасти в кого-то, в кого ты бы хотел вырасти, а не в того, в кого не хотел.
Ты должен нести ответственность за свою жизнь, творчество. С тобой больше не захотят работать, если ты будешь буянить в стельку пьяный. Ты должен понимать все коммерческие вещи: как взаимодействовать с бизнесом, как работает арт рынок. Это большая редкость, чтобы тебя просто заметили на какой-то выставке и пригласили в действительно хорошую галерею.
— Да? А как было у тебя?
— Меня просто заметили среди других на выставке. (Смеется.) Я просто гений, ты же знаешь…
Ведущий и Трейси смеются. Как известно, в каждой шутке есть только доля шутки. Но Трейси добавляет и неприятную правду: «На самом деле я закончила арт-школу, у меня степень магистра в живописи, я фанатично погрузилась в своё творчество, а потом уничтожила все свои работы. А потом начала все заново. Это очень тернистый путь. Мне уже было 30 во время моей первой выставки. Это очень поздно для новичка. Большинство выставляется уже в 24-25».
Поэтому…
3. ВЕРЬ В ТО, ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ
Год назад в Нью Йоркской Академии Искусств /New York Academy of Art встретились представительница «британской новой волны», одна из самых знаменитых художниц нашего времени (да-да, это всё про неё) Трейси Эмин и Пулитцеровский лауреат, арт критик Джерри Зальц.
Зальц и Эмин долго обменивались комплиментами, потом долго обсуждали, что Трейси сделала #metoo еще 20-30 лет назад. И вот, наконец, прозвучал интересный вопрос от Джерри:
— Что ж, первые 50 000 лет в истории искусства, оно было тем, что «делает». Искусство было действием: оно «делало» беременным, «делало» бесплодным, накладывало проклятье, убивало людей, защищало армии, взращивало новых богов. А за последние 2000 лет мы, как будто потеряли связь с нервом, со смыслом искусства.
— Нет. Я не соглашусь, потому что в моей студии я ещё «собираю армии» и «воскрешаю мертвецов». — тут Трейси сомневается и кивает в сторону зала, — Должна ли я рассказать вам об окне…
— Да, расскажите нам, — поддерживает Зальц.
— Гарри (Уэллер) работает со мной с тех пор, как ему исполнилось 18 лет, он знает о моих работах всё, он знает больше о моем творчестве, чем любой живущий на Земле человек. Вы знаете, последние годы я была очень больна и слаба, я не могла долгое время работать в полную силу. В тот день мы с Гарри были в студии, прекрасная атмосфера, из колонок пел Коэн, кошки сновали туда-сюда, я закончила очень-очень замечательную картину. Было поздно, без четверти 11, Гарри заварил чай. Он сказал: ты будешь еще работать, не слишком устала? Я вскочила, засмеялась, и Гарри стал смешивать краски для меня. Потрясающий красный цвет. Я смотрела и только повторяла: «О Боже, это совсем как кровь, о Боже, какой кроваво-красный».
И я писала этим цветом, наносила, хлестала его на полотно, прямо разбрызгивала этот цвет во все стороны — холст был гигантский. И я подумала: как же прекрасно! Я чувствую себя и работаю так, как будто рака никогда не было. И это было впервые за долгое время. Впервые после операции я чувствовала себя так хорошо. Я сказала тогда Гарри: ”Я чувствую себя, как будто я никогда не была больна раком. Я чувствую себя такой счастливой”. Я редко говорю вслух о том, что счастлива. Потому что каждый раз происходит что-то невозможно страшное.
Зал взрывается смехом. Но Трейси останавливает слушателей и продолжает:
— Было очень жарко, и чтобы коты не выпрыгнули в окно, которое выходило на проезжую часть, я попросила Гарри закрыть его. Но духота не спадала. Когда стало совсем невыносимо, мы решили, что всё-таки надо открыть его. Как только Гарри потянул окно на себя, стекло буквально вывалилось на него из рамы, разбившись на мелкие части о его голову. Кровь была везде. Это было в точности, как в фильме ужасов. Я была уверена, что он умрёт прям передо мной от потери крови. Вся студия была залита красным: краской, которую мы только что радостно смешивали, и его кровью. Слава Богу, Гарри остался жив, и по-прежнему со мной. Но я хотела этой историей сказать вам, что, «собирая армии» и «воскрешая мертвецов», призывая что-то своим искусством, будьте готовы, что оно придет.
Современное продолжение сериала о нью-йоркских подружках из «Секса в Большом городе» провалилось с треском. Новые истории Керри, Шарлотты, Миранды и потерявшейся Саманты только раздражают, им никогда не стать культовыми и цитируемыми. Чего не скажешь о Трейси Эмин: художница «разменяла» седьмой десяток, победила рак, всё ещё в топе, всё ещё интересна, актуальна, востребована и богата. Значит, советы работают.
