«Цветы Джонджоли» – новое художественное объединение, история которого корнями уходит к легендарной петербургской группе «Север-7». Участники продолжают экспериментировать с изобразительным языком, вдохновляясь манифестом бразильских тропикалистов.
Текст: Азенс Анна
Сложно назвать точный состав участников группы, скорее в ней есть основное ядро: Александр и Елизавета Цикаришвили, Иван Чемакин, Greht и много приходящих и уходящих художников-друзей, которые так или иначе помогают воплощать проекты в жизнь. Например, костюмы для нашей съемки подготовили и продемонстрировали Эмилия Санги, Мария и Дмитрий Королёвы, а также самый юный участник – Георгий Цикаришвили. Сами ребята называют себя не группой, а хеппенингом (от англ. happening) про семью с нарушенными связями, а, как мы знаем, в семье все обречены на взаимодействие друг с другом: каким бы оно не было, его невозможно игнорировать. Именно через коммуникацию рождались все прошлые проекты. Выставки «Севера-7» никогда не представляли собой работы отдельных художников, это всегда было про участие и тотальность инсталляции, и «Цветы Джонджоли» продолжают магистральную линию этого метода. В далёком 2013 году, когда группа «северян» только сформировалась, ей было важно эпатировать публику, идти против институциональности (с этим как раз хорошо справлялся плавающий состав группы) и создавать всё, что можно назвать альтернативным. Сейчас, как кажется, участники продолжают все это делать, только уже в другом составе и абсолютно ином контексте.
Из междусобойной тусовки, где художники постоянно устраивали перформансы вдалеке от арт-площадок, «Север-7» перерос в популярную арт-группу (пожалуй, даже самую известную группу Петербурга 2010-х годов), имеющую за плечами к 2019 году долгий выставочный список из всех самых знаменитых (и не очень) площадок страны, а также участие в параллельной программе Манифесты-10 и премию “Present Continuous 2018” от V-A-C foundation.
За десятилетие деятельности состав группы изменился, трансформировавшись в итоге из «северян» в восточные «Цветы Джонджоли». Это название пришло от грузинской закуски – маринованных цветов местного краснокнижного кустарника. Проекты группы действительно как заморская специя: не всегда удаётся ее распробовать не то, что с первого раза, а даже со второго или третьего. Излюбленный метод группы – создавать свои тотальные инсталляции через диалог и сугубо совместно – не изменился: их первый проект уже был представлен на Cosmoscow при поддержке фонда Сергея Лимонова, – но общий тон повествования стал серьезнее. На наш вопрос, почему Сергей поддерживает и любит ребят, коллекционер отвечает абсолютно в их духе:
Это моя любимая арт-группа в силу трех причин: они бесталанные, они стандартные, и они поверхностные. Мало кто имеет подробную ослиную упрямость идти много лет подряд со скудным творческим багажом против основного потока выверенных вкусов академистов, коллекционеров, галеристов и другой думающей интеллектуальной публики.
Подобная ироничная характеристика подходит группе, ведь про них нельзя говорить выхолощенным языком – может, в этом и заключается тот самый «хеппенинг», когда всепоглощающий хлам инсталляции захватывает даже язык, щедро добавляя в него сарказма (см. примечание*).
Сейчас в планах объединения: больше работать с абстрактным языком, тоньше обыгрывая штампы и мутации современного общества, эпатируя даже не культурные институции, а скорее рынок в целом, и наблюдая за тем, что он сможет выдержать дальше, а главное – сколько он будет готов за это предложить. Пока художники успели представить только один проект – «Фантомную семью Каспара Хаузера». Это тотальная инсталляция, рассказывающая историю-миф об утрате родственных связей, о распаде общности и потере опор. Разрушенное жилище мифического Каспара выглядит безнадёжно: выполненное в фирменном стиле совершенно без лоска, оно демонстрирует полный распад.
Состояние упадка, конечно, не единственная тема, которую намерены транслировать участники группы в дальнейшем: сами они удивительно многогранные персонажи. «Им удавалось устроить перформанс даже из самых рутинных заданий, с Сашей [прим. Цикаришвили] в роли фронтмена», – вспоминает недавние занятия английского с участниками группы их преподавательница. Интересно, каким будет следующий проект группы – возможно, участники вспомнят истоки и решат вернуться к перформансам?
Программным текстом, который сейчас вдохновляет деятельность группы, художники называют «Антропофогический манифест» Освалда ди Андради. Бразильский писатель-модернист утверждает в нём, что нет никакой особой бразильской сущности, а есть только динамический, полный конфликтов процесс постоянной ассимиляции, синтеза и взаимного влияния всех на все, и наоборот. Он призывает быть «каннибалами от культуры», поглощая всё и оставляя только самое важное для формирования культурного кода. Если абстрагироваться от тотальных инсталляций и просто взглянуть на детали костюмов «Цветов Джонджоли», то в них можно заметить и грузинские иероглифы, и советские шрифты, и нашивки времен ГДР, и даже чугунные сапоги и гвозди в головных уборах. Поглощая всё (с), нужно помнить, что этому всему необходимо осесть и перевариться: возможно, поэтому элементы костюмов частично напоминают внутренние органы.
Идея всепоглощения очевидно присутствует в объектах и костюмах, которые создают художники «Цветов»; жизнь и пространство для них — это поле постоянного эксперимента, взаимодействия медиумов, где на первое место выходит сам процесс поиска языка. «Цветы Джонджоли» — проект абсолютно междисциплинарный, и, находясь в их мастерской, сложно понять, что в итоге получится из всего этого: ткань, одежда, металл и иероглифы на первый взгляд напоминают абсолютный хаос. Однако, как кажется, в данном случае зрителю не нужно разбираться с хаосом, в него нужно только погружаться, получая опыт переживания неразрешимых противоречий.
*Примечание-интервью с Сергеем Лимоновым, которого захватил хеппенинг «Цветов Джонджоли»:
Кроме состава группы, видите ли вы какие-либо отличия между «Цветы Джонджоли» и «Север-7»?
Группа трансформируется, кто-то уехал, кто-то сосредоточился на личной карьере. Но вне зависимости от названия, дух бездарности и трусости остается. Поэтому я больше за наполнение, чем за формальное название.
Какое название вам больше нравится?
Мне больше нравится название «За деньги – да» или «Продажные художники», но мои заявки на конкурс лучшего нейминга для группы несправедливо отклонили.
Для вас важно общение с ребятами?
Я стараюсь не общаться с этими маргиналами и алкоголиками, максимум обменяться парой вежливых ничего не значащих фраз при передаче денег за их мазню.
С какими личностными качествами ребят бывает сложно мириться?
Мне не интересны их качества, в настоящее время я погружен в изучение блистательных биографий академиков реалистической живописи прошлого и настоящего, истинных титанов мазка и подмалевки.
Есть ли у вас мечты, связанные с творчеством группы?
Мои мечты на счет их творчества сводятся к единственному простому желанию: пусть побыстрее уедут из страны и там загаживают своими творческими отходами чужие галереи и музеи, а не пытаются прорваться любыми способами в Русский музей и Третьяковку. Я же в этом случае смогу перепродать их работы, купленные мною у них в силу ошибок молодости, другим наивным европейским коллекционерам за реальную валюту. Считаю путь обогащения в коллекционерском деле единственно верным!
Выражаем особую благодарность фонду LAF (Limonov Art Foundation), при чьей поддержке была проведена съёмка.
