Владмир Абих – российский художник-концептуалист, который создаёт масштабные работы, вписанные в окружающий контекст. Владимир поделился с нами своими рассуждениями о эзоповом языке и рассказал о вещах, которые занимают его в повседневной жизни.
В интернете про вас можно найти только сухие факты: родился в Екатеринбурге, увлекался стрит-артом, отучился на режиссера игрового кино, переехал в Петербург, учился в фонде PRO ARTE, – а дальше список наград и премий. Вряд ли из этого можно понять, откуда возникла та ироничность и искренность, которые цепляют так много людей. Что важно знать о вас как о человеке?
Мы состоим из огромного объема различной информации, которую мы потребляем за время своей жизни. Это и кино, и литература, и искусство в разных проявлениях, образование, и, конечно, другие люди, случайные и неслучайные встречи. Всё это накапливается в нас год за годом, поэтому, мне кажется, вычленить какие-то отдельные факты из человеческого опыта довольно сложно.
Вообще, мне очень импонирует идея редактирования прошлого, мистификации и написания собственной биографии задним числом. Но я до этого так и не дошел. Наверное, нужно будет как-нибудь этим заняться и сочинить собственную удивительную мифологию, чтобы потом интересно ответить на подобный вопрос.
Вы ведь планировали стать режиссером игрового кино – как же вас унесло в другую сторону?
Откровенно говоря, я всё время занимался чем попало.
Например, поначалу я много занимался фотографией, а потом больше увлекся видео. Параллельно и тому, и другому в моей жизни были уличные практики, и ещё где-то перпендикулярно я участвовал в каких-то выставочных историях. Было бы здорово вообще вернуться в прошлое, только со всем накопленным знанием и опытом. Тогда, может быть, я бы занимался только кино. Просто в какой-то момент я понял, что настоящее кино может быть только «большим». Что это серьезное высказывание, для которого надо созреть. Мне и сейчас кажется, что для кино нужно созреть – это что-то очень взрослое.
Может быть, стоит вернуться к этому в будущем?
Если бы у меня был выбор, вернуться в прошлое или отправиться в будущее, то я бы, конечно, выбрал прошлое. Потому что в прошлом ты можешь отредактировать собственную жизнь, плюс ко всему в будущем ты наверняка будешь чувствовать себя технологическим дикарем. К тому же будущее и так придет. А вот в прошлое попасть сложнее – только посредством воспоминаний, увы.
Вы – художник-концептуалист, поэтому ваши работы зачастую ситуативны. Расскажите подробнее о процессе их создания: сколько времени может уйти на воплощение идеи?
Порой годы. Причем в процессе создания работы обычно участвуют две силы – как в школьной задачке про точку встречи автомобиля и мотоцикла, которые выехали на встречу друг к другу.
С одной стороны, должна появиться какая-то идея или хотя бы просто зацепка, которая позже трансформируется в идею. Не вполне понятно, как все это работает: идея может прийти совершенно внезапно, а может – в результате бессонных ночей. Но на тебя уже начинает влиять первая сила – сила идеи, когда ты уже знаешь, как это может выглядеть, но еще не совсем понимаешь, как все это осуществить.
Другая движущая сила – это контекст, в самом широком смысле. Это может быть контекст как место, ситуация, какая-то проблематика, время и вообще всё, чем ты сейчас полностью поглощен. Даже личные «загоны» могут стать контекстом. В итоге либо контекст дает импульс для создания работы, либо сама идея подталкивает на поиски такого контекста, в котором она будет наиболее уместна.
Могу объяснить на примере уличных работ. Допустим, для воплощения идеи тебе нужна библиотека, но у тебя пока не планируется никаких проектов, связанных с библиотеками. В итоге ты ждешь, пока не подвернется что-то подходящее – и наконец достаешь из долгого списка нереализованных замыслов ту самую идею и реализуешь проект. Так произошло, например, с надписью «Мы – буквы, с нами текст»: от создания концепта до его реализации прошло года три. С самого начала я понимал, что для этого текста необходима библиотека. Более того, я трижды почти осуществил этот проект, однако встреченные библиотеки казались мне слишком невзрачными. Пока меня однажды не позвали на фестиваль в Томск, где я увидел ту самую библиотеку и предложил им осуществить этот проект. Это пример ситуации, когда есть идея, и под нее находится контекст. Но может быть и наоборот – когда ты находишь место, которое обладает некой поэтической атмосферой, собственным характером. И тогда уже под него придумываешь концепт, который может идеально в него вписаться.
То есть, фигурально выражаясь, в своем рабочем процессе вы используете две папки – с идеями и с местами?
Да, по сути, так оно и есть. У меня и в реальности есть папка с фотографиями различных мест на компьютере, а на рабочем столе валяется куча разрозненных записей с идеями. Часто для меня контекстом может стать резиденция или выставка на определённую тему. В такой ситуации контекстом выступает сама тема выставки — и под неё уже либо придумываешь что-то новое, либо подбираешь и трансформируешь идеи из того, что было уже придумано раньше. Как-то так это и происходит, через синергию этих двух сил.
Как изменилось восприятие искусства в последние годы и влияет ли это на процесс его создания?
В последние годы восприятие искусства изменилось, как на новые работы, так и на старые начинают смотреть иначе, через контекст текущего времени. Люди начинают искать в работах подтекст, который в них не закладывался. И то, что казалось когда-то безобидным, может стать непозволительным. Думаю, сегодня у всех художников стало больше фильтров через которые проходит идея прежде, чем быть реализованной или опубликованной. Поэтому часть художников уехала, у многих спала активность, а кто-то стал использовать эзопов язык.
Эзопов язык давит?
С одной стороны, эзопов язык очень близок к иносказательному языку самого искусства. Искусство, которое понимаешь полностью при первом на него взгляде поверхностно. Иносказательность — это неотъемлемое свойство искусства, хорошо, когда в искусстве есть нечто скрытое, недосказанное. Это как найти близкого по духу человека, с которым не нужно проговаривать каждую мелочь, всё понятно с полуслова. Но одно дело, когда такой язык используется в целях поэтических, и другое – когда он используется вынужденно. Тогда он может превратиться в ограничение. При слишком сильном давлении искусство может стать менее конкурентоспособным, а художники будут взаперти одного дозволенного жанра, как в Советском Союзе это стало с соцреализмом, в то время как запад создавал инфраструктуру и глобальный рынок искусства.
В какой-то момент ваши работы начали становиться вирусными в интернете. После публикации какой работы вы впервые почувствовали, что они стали по-настоящему узнаваемы?
Я думаю, такого момента не было. Во-первых, популярность художника не сравнится с популярностью какого-нибудь рэпера или блогера. Наверное, первой популярной работой были «Лучшие годы», также можно назвать «Мы — буквы, с нами текст», баннеры с ироничными лозунгами «Ещё встанет», «Сделаем стрит-арт великим». Эти работы действительно «завирусились» в социальных сетях в свое время, но я не чувствую себя знаменитостью.
Мне больше греет душу, когда я понимаю, что сделал хороший проект. Но такие проекты обычно сложнее для восприятия и им сложно стать популярными. А вирусности добиться не сложно, вот только она длится от силы пару дней. Моя же задача сложнее и больше — создавать долгоиграющие работы.
Стали ли вы ощущать больше ответственности с развитием карьеры?
Я, в принципе, стараюсь всегда действовать рационально. У меня практически нет импульсивных работ — всегда ответственно подходил к тому, что делал. Например, когда я делаю работы на улице, для меня важно не навредить этому месту, не сделать хуже, чем есть. Поэтому часто я выбираю интересные заброшенные локации — там ты уж точно не сделаешь хуже, а возможно, сделаешь даже лучше. Была просто разруха — а станет достопримечательностью.
Променяете ли вы когда-нибудь Антикву на другой класс шрифтов?
Мне стыдно, что я вообще использую готовый шрифт, надо, конечно, свой шрифт сделать, или какой-то более уникальный типографический приём. Хочется, чтобы шрифт оставался строгим, мне нравится сюрный эффект, который создается типографическим шрифтом, когда он написан где-то на улице, словно наложен сверху реальности. Но придумать новый классический шрифт очень сложная задача, а менять шрифт формально, только чтобы свой копирайт поставить из-за иного написания пары букв, — это как-то странно. В общем, пока это для меня открытая, нерешенная задача. Надеюсь, когда-нибудь дойдут руки и до неё.
Что вас занимает в повседневной жизни, что держит вас на плаву?
Я стараюсь сосредотачивать свое внимание на работе, но все время отвлекает ерунда.
Какая именно ерунда?
Например, соцсети, новости, внезапные второстепенные дела. Классическая прокрастинация. Всегда удивляюсь, почему отвлекаюсь на всякую дрянь, когда можно столько всего посмотреть и прочитать действительно стоящего. У меня есть папка «Не смотрел» с фильмами, которые могут лежать там по несколько лет. Порой находишь новый интересный фильм и кладешь его туда — и возможно он там пролежит лет пять, прежде чем я его посмотрю. Еще, как и у всех, у меня полно книжек, которые я не читал. И в какой-то момент я подумал, что просто хранить книги, перелистывая, но не читая их, — лицемерно. Поэтому я их теперь даже не распаковываю.
То есть они просто лежат на полочке упакованные?
Стоят упакованные. Причём бывает, что я не распаковываю даже подаренные книги —я не знаю, что там за книга, но подарочную упаковку не убираю, мне нравится эта загадочность. А если книга куплена мной, то она стоит у меня в целлофане, пока я её не прочту. Мне кажется, так честнее.
А что неупакованное стоит?
Например «Почему нельзя научить искусству» Джеймса Элкинса, «Как устроен город будущего» Григория Ревзина, «Энциклопедия уличного искусства Нижнего Новгорода» Никиты Кузнецова и еще загадочная нераспакованная книга в обёртке из «Подписных изданий». Это всё в долгосрочных планах. Несколько книг в затяжном чтении, например, «О времени» Франсуа Жюльена, и «История Бога» — книга про историю монотеистических религий. И еще в процессе аудиокнига «Детство. Отрочество. Юность» Толстого.
Есть ли у вас role models (прим. примеры для подражания)?
Как я уже говорил, мы состоим из всего, что впитываем в течение своей жизни. Всерьез равняться на каких-то role models — это будто пытаться повторить чью-то жизнь. Достаточно бессмысленно, как мне кажется. Хочется переживать свое, а не повторять чье-то еще.
Вообще, мне нравится фраза Джона Леннона: «Жизнь — это то, что происходит, когда ты этого не планируешь». Когда ты слишком сильно планируешь, жизнь обязательно тебя опрокинет, тем самым доказав, что она непредсказуема. Ведь если бы будущее можно было бы досконально упорядочить, то оно бы ничем не отличалось от прошлого, а значит, будущего бы просто не было. Истинное будущее всегда непредсказуемо. Поэтому я особо ничего не жду. Потому что верю: если ты слишком сильно чего-то хочешь, то ты этого никогда не получишь.
У вас такое отношение к жизни было всегда или «набилось» с годами?
Я думаю, такое разочарование приходит с годами и опытом. Не надо ничего ни от кого ждать, как раз все лучшие события происходят, когда ты их не ждешь. Это, конечно, не значит, что совсем не нужно строить планы, но надо скорее выбирать направления, как при пользовании компасом, а не точные координаты.
Давно он у вас сформировался?
Да. Я вообще люблю записывать свой жизненный опыт, эдакие «правила жизни».
И какие еще сейчас актуальны? Помимо «ничего ни от кого не ждать».
Не еб*ть мозги и делать работу за работой. Этот принцип повторять можно бесконечно, как мантру.
У меня есть склонность слишком много думать и не доводить проект до реализации — в итоге имею больше запланированного и записанного, чем сделанного. В этом году я хочу до минимума сократить дистанцию между этапами «задумать» и «сделать». Хотя, опять же, все индивидуально. Кому-то лучше действительно порой не делать. Есть художники, у которых, наоборот, по 1 000 000 одинаковых работ, им так и хочется сказать «притормози немного, попробуй сделать что-то более продуманное».
Советы молодым художникам и не только:
- Делать то, что работает конкретно для тебя.
- Не делать то, что не работает.
- Понимать, что мы постоянно формируем собственные привычки, старая привычка отличается от новой лишь количеством повторений.
- Чем старше становишься, тем важнее становится самоконтроль. Важно уметь с собой договариваться работать профессионально и когда тебе хочется, и когда тебе не хочется. Это новый уровень ответственности, потому что часто художник воспринимается как достаточно праздный персонаж, на которого сходит вдохновение, как луч с неба, бьющий в затылок, и он что-то начинает делать.
- Меньше думать о том, что и как нужно было сделать что-то в прошлом или как нужно будет сделать в будущем, и сосредоточиться на том, что нужно делать сейчас. Более подходящего времени скорее всего не будет.
