Что такое архитектура выставочных пространств и как она работает, нам рассказала Юлия Наполова — архитектор и основательница бюро PS Culture.
Текст: Азенс Анна
Наверняка каждый петербуржец, который хоть немного интересуется культурной жизнью города, с легкостью вспомнит выставку Сесила Битона в Главном Штабе Эрмитажа в 2020 году. Соцсети тогда заполонили селфи на фоне свисающих кристаллов, и казалось, что fashion-стиль знаменитого фотографа пропитал все вокруг. И это не случайно: часто мы ходим на выставки из-за интересных экспонатов, иногда нас может зацепить кураторский подход — однако в последнее время ни выставка едва ли может стать хитом без яркого и продуманного дизайна.
Юлия Наполова понимает эту закономерность как никто другой. В 2014 году после окончания учебы в Лондоне она решает вернуться в Москву, чтобы развивать современную архитектуру музеев, временных выставок и международных экспо (прим. от англ. exposition) в России.
— Во время учебы я видела, что британцы постоянно ходят в музеи за подарками и на мероприятия, просто встречаются там на кофе, — вспоминает Юлия. — Меня искренне удивило, что музей может быть точкой притяжения для самой широкой аудитории. Тогда в России такого не было.
— После этого ты решила вернуться с целью организовать что-то подобное на отечественной почве?
— Не совсем так. Я решила вернуться, потому что мне было сложно найти интересную работу в Лондоне — люди моего возраста могли претендовать только на заточку карандашей, а я к двадцати семи годам уже имела восьмилетний опыт работы в реставрации, архитектуре и управлении проектами. Это было странно для англичан. Там обычно начинают работать по специальности ближе к тридцати. Схожую позицию я получить не могла, а начинать все заново мне не очень хотелось. Кроме того, я часто приезжала в Москву и чувствовала ветер перемен. Конечно, тогда я не могла предположить, что стану частью этой культурной революции, — смеется Юлия.
Действительно, почти за 10 лет работы Юлия и её команда успели поработать с проектами в Московском Кремле, Эрмитаже, Петергофе и Пушкинском музее, изменить образ Московского Планетария, разработать экспозиции для филиалов Третьяковской галереи в Самаре и Калининграде, и Этнографического музея на Сахалине, оформить павильон России на Экспо в Дубае и много всего еще.
Работа с большими институциями дает возможность прикоснуться к уникальным коллекциям и пространствам, но при этом крупные музеи менее гибки и более консервативны в своей выставочной политике. Музей может стать местом инновации и эксперимента, но вместо этого он стремится остаться «шкатулкой сокровищ». Некоторые из них не заинтересованы в увеличении посещаемости, просто потому что проходимость того или иного дворца рассчитана на определенное количество зрителей.
— В этой сфере зачастую формируется особое отношение к посетителям. Как в том же Екатерининском Дворце, где основная задача музея заключается в сохранении памятника. В таком случае, пространство не стремится задержать и увлечь гостя, поскольку главной целью является сохранение наследия — делится наблюдением Юлия о втором типе музеев.
Сосуществование музеев разных типов — это не изъян системы. Наоборот, разнообразие выставочного мира позволяет более комплексно «говорить» со зрителями. Однако, все они зачастую сталкиваются с одинаковыми проблемами: замусоренной входной группой, плохой навигацией и изношенной инфраструктурой. Например, при входе в Русский музей в Петербурге или Музей Декоративного искусства в Москве в глаза бросаются загородки, рамки, объявления, напечатанные на бумажках и трогательно приклеенные на стойки. Избавление от этого «визуального шума» Юлия называет тем первым шагом, который каждый музей должен сделать навстречу своим посетителям. В конце концов, это учреждения культуры, где эстетика играет далеко не последнюю роль.
Главная цель архитектора выставки — визуализировать и воплотить историю куратора в материю.
Другими словами, спроектировать пространство таким образом, чтобы архитектура помогала понять тему, увлекала посетителя, а также максимально выигрышно представляла экспонаты. Работа с ними сталкивает противоречивые интересы трех действующих сил: куратора, хранителя и архитектора. Куратор обычно стремится показать как можно больше предметов. Хранитель чаще всего не хочет выдавать ничего из хранения, а если и соглашается, то хочет закрыть все стеклом, волнуясь о сохранности предметов. Архитектор просто желает максимально эффектно представить экспонат, то есть ярко подсветить, убрать стекла, показать самое важное. Его цель — поиск баланса. Юлия сравнивает это с работой дирижера, роль которого заключается в сборке произведения воедино.
Если пространство выставки выстроено удачно, это создает нужную атмосферу вокруг экспонатов и облегчает их изучение. За время разговора с Юлией понимаешь, что ее работа почти целиком состоит из тех важных нюансов, о которых мы как зрители совершенно не задумываемся. Устройство света, конструкция стен и их цвет, визуальные акценты и общая интуитивность пространства — всё это играет важную роль в восприятии выставочного проекта. Если все сделано верно — этот труд и его тонкость остаются незамеченными, безраздельно направляя зрительское внимание на экспонаты.
