Ольга Хлопова – президент I-Gallery Intelligence поделилась своим опытом открытия галереи в Париже и историей развития выставочной деятельности в Петербурге.
текст: Ольга Хлопова
Я занимаюсь галерейным делом уже 20 лет. Хотя в Париже начала нулевых практически не было галерей, серьезно занимавшихся искусством из России, люди, понимающие уровень русской школы, были всегда. Париж и русское искусство совершенно неотделимы друг от друга. Как говорят: “У хорошего француза всегда есть в запасе русская бабушка” – связи не только культурные, но и родственные. Я с теплотой вспоминаю имя Сержа Аржаковского, потомка эмигрантов первой волны, его феноменальное чутье на хорошую живопись, его ценные советы. Именно с его помощью на салоне Art Capital в Париже были показаны прекрасно подобранные группы российских художников. Долго существовала и галерея русского искусства Натальи Болдыревой. Там точно знали, что является “русским искусством”: березы, снега, бескрайние просторы – все это прекрасно продавалось. В Париже по сей день существует организация Cite des Arts. Это комплекс резиденций и мастерских для художников из 140 стран мира. Там было несколько российских мастерских, куда приезжали в разное время наши художники. Лучшие из них стали моими друзьями и сегодня составляют “золотой запас” моей галереи: Жанна Яковлева, Константин Сутягин, Наталия Колобова… Каждый художник, приезжавший в Париж, нарабатывал огромный материал: вопрос о выставочном пространстве становился острее, сами художники говорили о необходимости создания русской галереи.
Я нашла уютное пространство рядом с моим домом на Монмартре. Хозяйка помещения оказалась художницей и, как я поняла со временем, – замечательной. Ее звали Пернель Дювийе, наше сотрудничество мы продолжаем по сей день. Пернель уступила мне помещение и я начала готовить первую выставку. Сидя в пустом пространстве, я не знала за что браться, было страшно от ответственности. Я понимала, что для успеха выставки нужно заниматься рекламой, продвижением имен, полиграфией и общением, общением, общением… Выбрали имя: I-Gallery. Художник Игорь Битман нарисовал логотип. Сделали макеты для полиграфии, распечатали флаеры и афиши. Я отправила сотни писем с приглашениями в адвокатские конторы, банки, медицинские кабинеты, страховые компании. Я в ужасе ждала дня первого вернисажа, опасаясь, что придется сидеть вдвоем с художником. Первым пришел мой дантист. Потом пришло так много людей, что пространство уже не вмещало всех. Вернисаж переместился на улицу. С тех пор уличные вернисажи стали визитной карточкой галереи, оживляя исторический квартал Аббесс, где жили и работали, Пикассо, Модильяни, Сутин. Теперь имя I-Gallery тоже вписано в историю Монмартра. Так все и началось. У меня не было ни одного безлюдного вернисажа. Появились коллекционеры, покупатели, клиенты. Однако далеко не все выставки имели успех; часто ничего не продавалось, и мы учились на своих ошибках.
За годы работы я поняла главное: галерея – это прежде всего отражение самого галериста. Я перестала считать слово “вкусовщина” обидным ругательством. Да, моя галерея показывает то, что нравится мне, но за годы работы я увидела, что не одной мне это нравится. За время своего существования, а это почти 20 лет, галерея показала более 220 выставок российских и зарубежных художников. Среди выставлявшихся были не только признанные художники (Михаил Шемякин, Олег Целков, Оскар Рабин, Владимир Титов), но и новые имена, как, например, Наталия Колобова – художница из Костромы, получившая звание Лучший Художник Франции; Сергей Меренков из Владивостока, ставший обладателем полного набора медалей на престижном Салоне Аrt Capital Paris. Кроме российских художников у меня появились дорогие мне французские авторы: несравненная ИДКА (Ида Коэн), которую называют последним импрессионистом Франции, Мари Франсуаза Анри, Мишель Депан и многие-многие другие.
В 2017 году у галерии появился спонсор из числа наших коллекционеров, молодой бизнесмен из России. События разворачивались стремительно: за несколько месяцев галерея переехала на Левый Берег Сены, примкнула к ассоциации Carré Rive Gauche, а её новыми соседями стали Лувр и Музей Орсе. А через четыре месяца молодой бизнесмен осознал, что галерейное дело не прибыльное, и объявил о своём выходе из проекта. Он ушел, оставив галерею без помощи с гигантской арендой, но прекрасной репутацией. Последняя и помогла нам в этой ситуации. У меня появилась поддержка в лице Нины Эмилии Рыжковой, моей коллеги и соратнице. С Ниной пришли новые проекты, идеи, связи – галерея начала сотрудничать с Россией уже на ее территории. Привезли выставку французских художников, показали в галерее СПАС. Следующая выставка прошла в Музее МИСП в 2019 году, мы привезли 38 французких художников. В 2021 году мы показали наших авторов на Мойке 104. В этом году мы подписали договор о сотрудничестве.
Затем последовал ковидный год, когда в отсутствие главного и единственного создателя новогодней «Северной Елки» Арно Лапьерра, мы монтировали проект высотой более 6 метров по ZOOM c инженерами Музея МИСП. Именно этот проект позднее пригласил к себе мэр города Бордо, а его автор получил почётную премию от Президента Франции. Еще несколько громких проектов было организовано в Гранд Отеле Европа, с которым мы сотрудничаем и по сей день. Теперь I-Gallery. Intelligence в содружестве с Мойка 104 показывает свои выставки в новом пространстве.
Нам интересно работать в Петербурге. Ведение галерейного дела в Париже и Петербурге имеет ряд отличий. Парижские галеристы – давно сложившаяся гильдия, со своими уставами, негласными, но непреложными правилами. Будешь правила нарушать, на тебя будут смотреть как на чужеродное явление. До сих пор во Франции форматы картин часто оцениваются количеством фигур, а не по высоте и ширине. Цена обычно жестко привязана к размеру и художники с которыми работают галереи, знают цену на свои размеры. Прагматично, но действенно. В галерее меньшая картина не может стоить дороже, чем большая того же автора. Художник знает о ценовой лестнице и понимает, что ценообразованию нет дела до ваших потребностей. Ценовая лестница – путь скорбный, но если ты его не проходишь – тебя довольно быстро вытолкнут на обочину. В ценообразовании очень помогает большое количество выставочных возможностей – салоны, биеннале, конкурсы – они наравне с галерейными выставками формируют цену. Именно поэтому очень важно продвижение имени художника, чем и занимаются галереи: каждая новая выставка с успешными продажами поднимает ценовой рейтинг. Участие в салонах и выставках – необходимая часть его поддержки. Галерея вкладывает немалые средства для продвижения творчества художника. На ней лежит реклама, дизайнерские макеты, полиграфия, ежедневное обслуживание экспозиции, вернисаж и часто финисаж. Затраты галереи могут превышать продажи в несколько раз. К этому надо быть готовым и находить пути решения возможных проблем – за эту работу галерея берет свои комиссионные с продажи. Классическая парижская галерея продает работы художника по установленной цене, которая одинакова и в галерее, и в мастерской. Это есть подлинная цена произведения, цена имени художника.
Со всеми перечисленными проблемами галерее пришлось столкнуться в первые же месяцы работы в России. Первое впечатление было такое – системы нет, в ценах произвол и хаос. Отношение к выставке в галерее – вроде любезности от художника, когда все итак прекрасно налажено и продается в мастерских. Прямо на своей выставке художник может договариваться о том, что из мастерской он продаст в два раза дешевле. Художники не читают договоров, которые подписывают, они могут поменять по своему усмотрению развеску уже во время идущей выставки, не поставив никого в известность. За два года галерея уже прошла все эти препятствия в России и даже выработала проверенную систему действий – мы снимаем экспозицию в тот же день, независимо от сроков окончания выставки. Ценообразования практически не существует, откуда берется стоимость работы в несколько сот тысяч художник объяснить не может. У многих вообще нет выставочной истории, мол, в салонах не участвовал потому, что они не гарантируют продаж. Выход, однако есть, во всяком случае для нашей галереи: работать только с теми художниками, которые принимают наши правила, вопрос лишь в их отборе. В России огромное количество талантливых мастеров, с которыми нам еще предстоит встретиться.
Если говорить о том, что больше предпочитают коллекционеры, то такой шкалы не существует. Разброс интересов огромен, в разнообразии сама суть коллекционирования. Но не стоит забывать и о силе маркетинга. В определенный период коллекционируют целлулоидных пупсов гигантского размера или уверяют, что именно за этим художником – будущее мира. Искусство как инвестиция – несомненно верный способ отношения к коллекционированию; от него не стоит открещиваться, как от вульгарного, ведь именно так создавались коллекции мирового уровня. Аукционные торги доказывают это с регулярностью, ибо коллекционеры отлично знают, что принесет им доход от будущей перепродажи. Но я не хотела бы называть это коллекционированием, скорее – это надежное вложение средств.
Во Франции наши коллекционеры – люди глубоко зрелые, перешедшие в так называемый “третий возраст”. Коллекционирование для многих – синоним респектабельности. Они знают, за какие деньги смогут купить то или иное произведение. Они не называют это “инвестицией”, но произносят слово “наследство”. Речь идет о галерейных коллекционерах. Они приходят на выставки любимого художника и покупают произведения, которые соответствуют выбранной ими тематике. Французы обязательно торгуются, они хорошо это умеют. Помню, однажды покупатель, довольный тем, что выторговал 200 евро, перешел улицу и купил в магазине напротив бутылку старого вина, гораздо дороже стоимости самой картины. Другие случайные клиенты в Париже – это американцы, японцы и китайцы. Они покупают легко.
В России мы пока не вырастили коллекционеров, однако и времени прошло не так много. Что радует в нашей работе в России? Прежде всего – количество людей, молодых людей, которые интересуются искусством. Молодые люди, уже достигшие чего-то в жизни, очень внимательны к искусству. Они спрашивают совета и довольно быстро определяют круг своих интересов. Я вижу образ современного российского коллекционера и он мне нравится; в нем есть молодой интерес, активность, азарт. Им нравится актуальность решений, неожиданность формы, сила эмоционального воздействия. Они не покупаются на трюки маркетинга, свои собственные интуиции они ставят на первое место. Коллекционирование – занятие увлекательное, однако коллекционирование современного искусства еще и занятие рискованное. Новое поколение коллекционеров рискует грамотно. С такой аудиторией интересно работать. Она формирует планы и намерения галереи.
