Наиля Аллахвердиева – директор Музея современного искусства PERMM. 10 лет являясь арт-менеджером и визионером она развивает музей, который год за годом становится победителем всевозможным премий. Мы поговорили с Наилей о её опыте руководства музеем и специфике, которую накладывает приставка “современного искусства”.
Каково это – быть директором Музея современного искусства PERMM?
Больше всего это похоже на управление кораблем в открытом море, где почти никогда не прекращается шторм. Современное искусство в России — это территория, где невозможно спрогнозировать, что на определенном этапе может стать риском. Это связано и с самой спецификой художественных проектов, и с их критической направленностью, что часто приводит к тому, что перед обществом ставятся сложные и неудобные вопросы. На это также влияет революционность визуального языка современного искусства и общий культурно-социальный климат, который может создавать как возможности, так и ограничения для его развития.
В любом случае, управление музеем для меня — это, в первую очередь, управление стратегией развития, и, в продолжение корабельной метафоры, директор музея — это капитан, прокладывающий путь к его светлому будущему. Только в отличие от реального капитана, ты сам создаешь карты, по которым будешь прокладывать путь, и сам придумываешь «острова», на которые нужно будет «приплыть».
В этом смысле директор музея — это человек, который управляет будущим воплощением музея, и этот образ будущего — главное, что ему нужно представлять и за что нести ответственность. И, наверное, это самый сложный аспект данной должности, потому что для этого нужно не только воображение — нужно регулярно обновлять свою систему знаний, ведь мир постоянно меняется.
Какая из ответственностей директора дается вам тяжелее всего?
Наверное, расставаться с людьми, с которыми ты прошел большой трудный путь и к которым ты привязался эмоционально. Иногда отпустить гораздо сложнее, чем сохранить привычные связи. Я знаю: чтобы двигаться вперед, нужно меняться — а для этого нужны новые люди. Но в момент, когда собственно и происходят изменения — уходят одни и приходят другие, — мне все это психологически очень трудно дается.
Кто главный враг музея современного искусства сегодня?
Время — мы его опережаем. Недоверие к современному искусству в отдельно взятом моменте растворяется по прошествии времени — мне всегда удивительно за этим наблюдать.
Музей формирует публику или наоборот?
Ни один музей не существует в пустоте, он привязан к территории, на которой живут конкретные люди. Их культура, знания, уровень жизни, возраст, гендер — все это влияет на то, каким образом эти люди воспринимают искусство, что им интересно и на чем держится их мотивация, связанная с интересом к конкретному музею.
Музейная аудитория — это главный музейный заказчик. Успех или неуспех в конкретной аудитории — это основной риск, на который реагируют и учредители музея, и политики, и меценаты. С другой стороны, сам музейный контент создает определенный фильтр для зрителя — к нам приходят те, кому это интересно.
Наша аудитория — очень молодая, ее ядро составляют люди 25 – 35 лет. В целом похожая ситуация наблюдается и в мировых музеях. В истории PERMM мы проходили разные фазы взаимовлияния с публикой: создание музея в 2008-м стало инновацией, привлекшей к себе много внимания, позже публика формировалась в процессе работы музея. Наконец, то, что наша аудитория отвернулась от музея в период кризиса 2013 года, стало поводом для изменения нашей содержательной политики и способов взаимодействия со зрителями.
На какие примеры музейного менеджмента вы равняетесь? С чьим подходом больше себя ассоциируете?
Я никогда не равнялась на директоров, скорее меня вдохновляли кураторы — я строила всю систему на управлении содержанием. Но последние пару лет я читаю прекрасную серию «Гаража» про легендарных директоров музеев: она дает повод поразмышлять про амбиции, но не про стили управления, — ведь все же контексты, в которых мы работаем, настолько разные, что их невозможно копировать.
Опыт по управлению музеем PERMM, который мне довелось прожить, — это достаточно уникальный и очень интересный сюжет, и я надеюсь когда-нибудь написать об этом книгу.
Но в целом наибольшее влияние на меня оказало мое второе образование, которое я получила в Шанинке (прим. Московская высшая школа социальных и экономических наук (МВШСЭН), — менеджмент в сфере культуры. Именно культура проектного менеджмента определяет то, как я понимаю управление процессами в развитии музея.
