В иконописи, как и многие художники, я оказался случайно. Будучи студентом художественного вуза, на последних курсах я начал работать в мозаичных мастерских, поскольку учился на художника-монументалиста. В свободное время писал вполне светскую живопись в традиционной технике холст/масло. После окончания обучения поступил в Союз художников на монументальную секцию и регулярно выставлялся в разных групповых и секционных выставках. Мне приходилось работать с мозаиками для храмовых пространств, и это принесло свои плоды: мне захотелось написать икону. Первую свою икону я написал маслом на куске дерева, которое нашел где-то на улице. Начал писать иконы, постепенно осваивая традиционную технику – с яичной темперой и залевкашенной доской.
Проработав так какое-то время, я познакомился со многими иконописцами, которые позже стали моими соратниками и друзьями: о. Алексеем Труниным, о. Андреем Бодько, Ильей Ходыревым. Мне очень близко их отношение к древней иконе, к живописи, к проблемам, которые ставит перед автором икона. Мне кажется, очень важно осознавать себя тем, кто может и должен сказать что-то своё о Боге, но при этом находится в ряду художников, которые уже что-то сказали именно изобразительным языком. В работе я стараюсь, словно разведчик, всегда искать что-то новое: какие-то пластические затеи, новые цветовые сочетания, новую композицию. Ведь перед художником всегда стоят вопросы: “Кто ты? Зачем ты это изображаешь? Что ты хочешь сказать?” Причем все эти вопросы требуют не словесного ответа, а ответа изобразительным языком.
Мне нравится давать краске самой строить предметы. Иногда можно даже не намекать на предметы, а “проскочить” их – мозг сам достроит. А что-то можно обозначить специально, например, горы, – и вот уже получается дикий пейзаж, где святой пророк питался акридами и мёдом.
Важно время, проведённое за мольбертом. Это время (что бы там ни оказалось в конце) всегда чувствуется зрителем. Даже если художник за несколько часов до неузнаваемости переписал то, над чем трудился несколько месяцев, – зритель это считает. И это будет работать.
Я радуюсь, как ребёнок, когда что-то получается.
Я не мастеровитый художник, – у меня если что и выходит, то только само. Поэтому я полноценный первый зритель.
И когда рождается “зацепка”, которая дальше разворачивается в полноценную живописную историю, то я испытываю восторг. Золото нашлось! Ну, или нефть. Или ещё что-то такое.
