Семён Мотолянец работает в различных жанрах: пишет живопись, создаёт скульптуры, графику, видео и перформансы, а также работает с нехудожественными материалами, такими как сидушки от стульев, выброшенных на помойку. Семён является лидером старейшей петербургской андеграунд-группы Parazit, создателем группы «МЫЛО». Его имя хорошо известно не только отечественной публике, но и в определенных кругах иностранного арт-комьюнити.
Он один из самых продаваемых, по данным Forbes, отечественных художников. Его работы находятся в Третьяковской галерее, Русском музее.
Мы поговорили о его сотрудничестве с галереей, коллаборацией с «Zielinski & Rozen», продвижении себя через социальные сети, пути живописца и о других интересных параллельных проектах
Ты участвуешь в продвижении своих произведений?
Да, через Инстаграм (Instagram — проект Meta Platforms Inc., деятельность которой в России запрещена), если это можно назвать продвижением в моем случае. Но если поступают запросы, я отправляю людей на сайт галереи, там они могут ознакомиться с подтвержденной ценой. Например, такой холст стоит 1 140 000 рублей. И люди говорят: «Я хочу купить». Многие интересуются работами после посещения бутика «Zielinski & Rozen». У них висит моя картина прямо в магазине. Мне часто присылают фоточки оттуда. «Zielinski & Rozen» купили у меня не только работы, но и права на год на репринт изображения.
Какая галерея тебя представляет, Марина Гисич? Коллаборацией с «Zielinski & Rozen» занималась галерея?
Конечно, этим проектом, как и всеми остальными, занимается галерея. Я работаю только над своим Инстаграмом (Instagram — проект Meta Platforms Inc., деятельность которой в России запрещена) и своим сайтом.
Есть ли запросы на покупку из личного Инстаграма (Instagram — проект Meta Platforms Inc., деятельность которой в России запрещена)?
Да. Я туда просто картинки бросаю. Часто люди обращаются в эту соц.сеть после посещения галереи Марины Гисич, спрашивают у меня: «А у вас есть такое?» Я говорю: «Конечно» – и отправляю ссылку на страницу в галерее, где указано, сколько она стоит. На самом деле сложно сказать человеку, который пришел через Инстаграм: «Знаете, ребята, работа продается, но она стоит 1 000 000». А мне отвечают: «Чего так дорого?» Кстати, все холсты с прошлой выставки в галерее Марины Гисич проданы.
Я видела, что все инсталляции тоже были проданы.
Некоторые из них. И все мелочи проданы тоже.
Как ты делишь доходы с галереей?
50 на 50 от продаж. Если работа стоит 100 000, то я получаю 50 000.
50% отдавать галерее – немало.
Они выполняют гигантскую и очень важную работу. Например, недавно сотрудник галереи приводила менеджеров из Сбербанка. Они купили две маленькие скульптуры.
А сколько эта скульптура стоит?
1 200 €.
Как часто у тебя выходят работы? Сколько произведений в год ты создаешь?
Я думаю, что примерно 21 работа в год – если речь идет о больших полотнах, то есть именно о живописи.
Есть ли у тебя еще какие-либо параллельные проекты?
Да, есть. Моё альтер-эго Митя Мохнорылов, художник. Он пишет на сидушках от стульчиков. Один стульчик купили за 70 000 рублей. Я их с помойки беру, но на самом деле только в лучших домах Петербурга.
А у кого, скажем так, дела идут лучше? У Семёна или у Мити?
Я занимаюсь Митей Мохнорыловым, когда мне хочется лёгкости и игры. А Семён Мотолянец – это больше про дикую серьезность, когда приходится красить по 8 часов в день. Митя для меня выгоднее в деньгах (экономически), потому что я могу написать работу за час-два и продать её за 70 000.
Сколько всего продано «сидушек» ?
Четыре или пять.
Кто покупает твои произведения? Кто твой коллекционер? Это ценители искусства или те, кто подбирает картину в цвет дивана?
Я раньше негативно относился к этому явлению, что произведения могут приобретаться бездумно. А сейчас я думаю, что тот человек, который купил произведение в цвет дивана, однажды заплатил за картину какие-то деньги. Он сохранил произведение, является его носителем. Это значит, у него есть такое помещение, способное вместить картины. Вот я столкнулся с проблемами. Два метра 87 высота холста. Мало у кого есть помещение, где можно его разместить.
Это должны быть какие-то пентхаусы, богатые дома с высокими потолками.
Да, наверное.
Представим такую ситуацию. Я коллекционер, звоню тебе и говорю: «Я готова купить работу за 1 140 000 руб, но мне не нравится зеленое мыло. Я хочу розовое. Напиши мне, пожалуйста, картину с розовым».
Я отвечу: «Давай подождем. Если когда-нибудь появится картина с розовым мылом, то будет тебе розовое мыло».
То есть в твоем случае арт-рынок не стоит, и у тебя нет необходимости упасть, отжаться и написать на заказ, даже за 1 140 000 рублей?
Я не умею делать на заказ, к сожалению
Ты только творец и занимаешься написанием картин или ты вовлечен в бизнес-процессы, интересуешься у галереи, как идут дела?
Forbes писал в 2017 году, что я четвертый художник в России, заработавший 100 000 € на Cosmoscow. Я слежу за своими успехами, разумеется. И я начал задумываться, что через энное количество лет мне будет вообще тяжелее красить. Это неизбежно.
Ты имеешь в виду осложнения в суставах, как у пианистов?
Да.
Что надо делать художнику, который отлично продается и находится (находился) в списке Forbes? Какими качествами нужно обладать, помимо выработанного мастерства?
Должна быть стратегия.
Она у тебя была в 2015 году, когда ты начинал свой путь в живописи?
Стратегия была еще раньше, когда я занимался перформансами. Я четко знал, что я хочу делать.
К тому моменту, когда тебя начала представлять галерея и начались продажи, ты уже был известен в определенных кругах.
И помимо этого были всевозможные российские награды. Были институциональные успехи. Рыночные пришли потом.
Интервью: Майя Лунгул
